Академия фантомов

Итак, загробный мир, загробненький такой мирочек… Концентрировалась на этом образе, как могла, но кроме «Битлджуса» ничего на ум не приходило. Не то, чтобы у меня совсем не было других идей. Любая девушка XXI-го века весьма подкована в вопросах фантастического загробного существования. Вот, к примеру, несколько вариантов:

№1. Я могла бы стать зомби. Теоретически. Раздобыть где-то зловредный вирус, способный поднять мертвого. Как говорится, ничего на свете лучше нету, чем устроить зомби-апокалипсис. НО! Я все-таки девушка, и соображения эстетики мне не чужды. Как-то это несимпатично: бегать по улицам в ненарядной одежде, кушать людей. И я ни разу не слышала, чтобы зомби чистили зубы. А я что угодно могу вытерпеть, но не плохие зубы.

№2. Можно стать вампиршей. Есть небольшие сомнения в том, что вампиры кусают мертвых и могут обратить их. Ну, это решаемо. Нашла бы какого-то доморощенного Эдварда Каллена, куснул бы меня разок, и стала бы я царицей морской, то есть, женщиной-вамп. Плюсы в том, что впридачу к вампирскости идут томные смоки-айс, вечная молодость и сексуальный прикус. Минусы – придется пить кровь. И вот здесь я, признаться, переживаю. Просто кому на фиг нужен вампир, который при виде крови падает в обморок? Я однажды кровь из пальца сдавала, так пришлось потом всей лабораторией откачивать. Меня, а не кровь. А тут каждый день, по три раза, режим питания нарушать нельзя… В общем, не все так однозначно для меня с вампирами.

№3. Остаться привидением или духом. Что это означает – ума не приложу. В этой области мое образование, как правильнописание у Винни-Пуха, сильно хромает. Но быть бесплотным одиноким и никому не нужным чем-то там я точно не хочу. Ни за какие бонусы.

Впрочем, это все фантастика. На практике мои скудные познания в сфере загробной жизни ограничивались сериалами про зомби и парочкой голливудских фильмов. Книжки-то я тоже читаю, но не про дохляков, простите, покойников, а про нормальных персонажей – про любовь там, драмы взросления, авторские вИдения. Короче, муть всякую. Если честно, я больше люблю приключения, сказки, фантастику, но читаю еще и вот эту типа серьезную литературу, чтобы быть в курсе и потом с чистой совестью наслаждаться тем, что нравится. Эмм. Так вот, о вопросе жизни после смерти я не знаю ничего. В школе нам показывали, как надевать презерватив на банан, а про смерть ничего не рассказывали. И не показывали. Родители меня даже не крестили, решили, что когда вырасту, сама решу, как поступить со своей свободой вероисповедания. Эх! Может быть, если бы меня приписали к какой-то религии, за мной бы уже пришли. Надеюсь, ангелы, а не те другие ребята, снизу. Хотя мало ли, может, я уже успела нагрешить на нормальный такой срок в адской колонии для малолеток.

Так, мысленно перебирая свои грешки и прегрешения, я дошла до края кладбища и остановилась у небольшой часовни для отпеваний. Прикинув про себя вариант с посмертным приобщением к религии, я поежилась, но все же вошла в сумрачную комнатку.

В часовне пахло воском и ладаном (оказывается, бесплотные существа могут чувствовать запахи). Я сделала пару шагов и остановилась, ожидая то ли гнева Божьего, то ли … сама не знаю чего. Однако небеса не разверзлись, полчищ саранчи тоже не наблюдалось, поэтому я успокоилась и принялась разглядывать помещение. На ближайшей от входа стене висел информационный щит с памяткой для посетителей и репродукцией росписи Сикстинской капеллы в качестве украшения. Не то, чтобы я была такая уж просвещенная в плане мировой художественной культуры и знала наизусть все росписи и картины, нет. Просто этим летом мы с родителями провели неделю в Риме, и работа великого Микеланджело «Сотворение Адама» на потолке капеллы оказалась едва ли не единственным произведением, которое можно было спокойно созерцать, не натыкаясь ежесекундно взглядом на лбы и затылки вездесущих туристов. При мимолетном воспоминании о папе с мамой у меня нехорошо заныло под ребрами, и я поспешно углубилась в чтение памятки для посетителей. Внимательно изучив инструкции, я натянула на голову куцый шарфик-тире-галстук от школьной формы, который был на мне в день аварии, и решительно направилась к святыням.

Несколько оплавленных свечей догорали у алтаря. Их огоньки едва заметно качнулись, когда я подошла ближе. Отыскав взглядом икону Девы Марии с Иисусом, я сосредоточилась и начала подбирать слова для молитвы. Интересно, как вообще это делается? Все эти религиозные люди, как они начинают просить о чем-то? Что-то вроде «Здравствуй, Бог, как дела?»…

- Он не может помочь, - тихий мужской голос прозвучал для меня так, будто рядом взорвалась новогодняя петарда. Я взвизгнула, далеко не так утонченно, как героини викторианских романов, и одним прыжком развернулась к неизвестному. Позади меня никого не было.

- К..Кто здесь? Кто говорит? – проверещала я почти на ультразвуке.

- Я здесь, - голос отозвался совсем близко, и я снова взвизгнула – к собственному неудовольствию. – Не бойся!

«Легко сказать «не бойся», - подумала я, а вслух пропищала:

- Почему я тебя не вижу?

- Потому что я невидимый, - кажется, голос «улыбнулся», и это меня немного успокоило – существа, способные глупо шутить, не могут быть кошмарно-ужасными.

- «А еще ты юморист», - промелькнуло в голове. Будто со стороны я услышала свой взволнованный голос. – Почему ты считаешь, что мне здесь не помогут?

Загадочный собеседник на несколько мгновений затих, только сквозняки, гулявшие по часовне, тихо свистели под низким куполом. Наконец, незнакомец ответил, медленно, будто тщательно подбирал слова:

- Здесь помогают только тем, кто был причащен тела Христова, а ты не имеешь даже собственного тела, чтобы причаститься. Уже слишком поздно.

- И что это значит? – Несмотря на все мои усилия, голос снова предательски забрался на несколько тонов выше положенного. – Мне что теперь вечно здесь торчать?!

- Нет, конечно, - мне послышались нотки сочувствия. – Для таких, как ты, есть особое место. И время. У тебя есть часы?

- Да, но они стоят, - я немного растерялась.

- Разумеется, так и должно быть. А ты можешь их перевести на другое время?

- Не знаю, я не пробовала, - мое смущение нарастало, я вдруг почувствовала себя Алисой в Стране Чудес.

- Так попробуй! – ободряюще посоветовал голос. – Тебе нужно в начало времен.

- Ээ… Куда мне нужно? – переспросила я, но ответа не последовало. Мой загадочный собеседник исчез так же внезапно, как и появился.

«Бред какой-то! – подумала я. – Уже и голоса начали мерещиться. Призраки-психи тоже существуют, что ли?»

Тем не менее, я сняла с руки электронные часики, повертела их так и эдак, прикидывая, что могло бы значить это «в начало времен». И как туда можно попасть с помощью обычных наручных часов? Хм, что если… Я нажала на кнопку «Меню», вышла в режим установки времени и сменила на табло осточертевшие 7:47 на полдень - или полночь? – 00:00. В конце концов, чтобы проверить работоспособность механизма конкретное время не так уж важно. Наудачу нажала «ОК», табло замигало нулями, и вдруг... Часовня, запах свечей и безмятежный лик Девы Марии с Младенцем начали стремительно таять, и сквозь водоворот образов проступил все тот же тихий ясный голос – «Молодец! До встречи в…». Где именно должна состояться встреча, я так и не узнала. Туманные очертания часовни окончательно растворились в темноте, и я провалилась в глубокий колодец цвета кромешной ночи, в последний миг ухватив едва не выскользнувшие из руки часы.

Да что ж так больно то! Стоило мне прийти в сознание (или как это называется у покойников?), как мои мышцы, кости и что там еще вмонтировано под кожу маленькие вредные гномы принялись тянуть в разные стороны изо всех сил. Стоп! Какую боль может испытывать существо без тела?

Невероятно, но факт: я лежу на спине, прикрытая чем-то вроде простыни, и все мое тело крутит, мотает, гнет и крушит неведомая сила. Похоже на симптомы температуры во время гриппа, помноженные на десять.

Я попыталась приоткрыть глаза, и тут же отказалась от этой затеи. Снаружи роговицу обжигал невыносимо яркий свет, вызывающий слезы и жгучее чувство беспомощности. Ого! Это свет в конце тоннеля? Ой, нет! Нетушки, полежу пока с закрытыми глазами. Эффект страуса хорош, по крайней мере, тем, что пока ты не видишь опасности, можно успокаивать себя мыслью, что и она тебя не замечает. Упиваясь своим здравомыслием, я не заметила, как снова вырубилась.

Второй раз меня разбудили незнакомые голоса. Рядом кто-то негромко разговаривал, изредка дотрагиваясь до моей руки или лба. Кажется, их было двое. Благоразумно решив не подавать признаков жизни (ха-ха, острячка!), я притаилась под своей простыней и вся обратилась в слух.

- Как думаешь, сколько еще она так пролежит? – поинтересовался мужской голос. Его хозяин пытался говорить шепотом, но было заметно, что ему привычнее отдавать приказы или произносить речи перед толпой подчиненных. Что-то было в этом голосе такое жесткое, как будто пулемет пытается прикинуться ватной палочкой.

- Все зависит от ее самоощущений и фантазии, - мягко ответил женский голос. – Ты же знаешь, фантомные состояния шока при переносе могут длиться довольно долго.

Опаньки! При каком таком переносе? Какие еще состояния? Я с трудом удержалась, чтобы не подскочить с места и не нарушить конспирацию. Тем временем незнакомый голос-пулемет продолжал:

- До ключевого момента осталось чуть больше месяца. Нужно как можно быстрее ввести ее в курс дела и подготовить

«Приехали, - мои глаза под закрытыми веками округлились, как у героя аниме. – Только что померла, а тут на тебе – у меня уже есть задание. Я что, типа избранная? Как Нео в «Матрице»? Ни фига себе – попаданец, уровень 2000».

Увлекшись мыслями о собственной избранности и неповторимости, я не заметила, как самым идиотским образом изобразила с закрытыми глазами мимическую бурю на тему «Вау!». А потом еще и сложила губы уточкой, выдыхая свое недоумение, как это умеют только опытные пользователи Инстаграмма. Осознав, что мои визитеры замолчали, но при этом кто-то легонько трясет меня за плечо, я как-то смутно поняла, что моя карта бита, и открыла глаза. Губы так и остались – уточкой. Не до них было.

Моему затуманенному взору предстало нечто вроде больничной палаты на космическом корабле – по крайней мере, я всегда ее именно так себе и представляла (хотя я нечасто представляю себе больничные палаты на космических кораблях, н-да). Вокруг все такое хромовое, блестящее, в стиле «межгалактический минимализм». Посреди просторной хай-тек комнаты стояла банальная больничная каталка для пациентов, а на ней лежала банальная укрытая простыней я, все в той же изрядно потрепанной и грязной школьной форме. Рядом с каталкой стояли хозяева двух голосов. Высокий худощавый мужчина в темно-синем костюме пристально разглядывал меня, а симпатичная женщина лет тридцати – судя по всему, это она меня трясла – что-то быстро помечала в маленьком блокноте. Первым оценил ситуацию мужчина – он улыбнулся, при этом разгладив суровую складку между бровями, и слегка кивнул:

- Приветствую, уважаемая. Добро пожаловать в ЦИК, – мягко произнес он, и в моей голове снова пронеслась картинка с пулеметом, обернутым в слой ваты. На вид ему было около пятидесяти, седина кое-где заметно выбелила ежик коротких волос. Мужчина протянул мне мои же часики. Я молча ухватила собственность и посмотрела на экран. Часы снова стояли, хотя на табло все еще мерцали цифры 00:00.

- Мы очень рады, что ты благополучно добралась, - добавила миловидная женщина, оторвав взгляд от блокнота, и тоже улыбнулась. Я рискнула осторожно улыбнуться в ответ. Женщина показалась мне очень хорошенькой, а длинное желтое платье гармонично сочеталось с ее светло-зелеными глазами.

Я села на каталке, спустив ноги. Разумеется, у меня был миллион вопросов к этим людям – или кто они там на самом деле, но я совершенно не знала с чего начать, и только нервно сминала в руках больничную простыню. Простыня сминалась. Что?!

Заметив мой ошарашенный взгляд, женщина присела на краешек каталки и с улыбкой сказала:

- Не удивляйся, моя хорошая. Да, здесь все предметы снова материальны, ты можешь делать с ними все, что хочешь. И кстати, здорово ты придумала с этим местом, - она обвела взглядом космическую палату.

- Я?!

- Конечно! – Женщина рассмеялась. - Каждый, кто самостоятельно попадает в загробные миры, сам создает место пробуждения, следуя бессознательным ожиданиям и предпочтениям. Иначе душа могла бы чересчур испугаться, удивиться или растеряться, и фантомный стресс затянулся бы на неопределенное время.

- Душа… Значит, я все же умерла, - я растерянно теребила краешек простыни. – Но почему мне больно? Все тело болит?

- Ох, дорогая, - женщина мягко пожала мою руку, и я почувствовала, что он нее исходит тепло и что-то еще… хорошее. – Это фантомные боли. У тебя сейчас нет тела в земном понимании этого слова, поэтому оно не может болеть. Но твоя душа… Здесь она еще не до конца свободна, она не дошла до состояния духа. Мы зовем такие души фантомами.

- То есть я теперь фантом?

- Да. До тех пор, пока не определишься, что должна делать дальше.

- А что – дальше? - Растерянность постепенно отступала, и на ее место приходило мое обычное любопытство.

- Ну, вариантов много, - женщина пожала плечами. – Позже тебе обязательно обо всем расскажут, ты сможешь все обдумать…

- А как мне стать духом? – Перебила я. - И что это за место такое? И кто вы такие???

- Эй-эй, не все сразу! – рассмеялся мужчина, который до сих пор не вмешивался в разговор. – Сейчас не самое подходящее время. Для начала тебе стоит привести себя в порядок и научиться выходить из поля субъективации.

- Субъекти-чё? – обалдело переспросила я. Женщина сжала губы, чтобы скрыть улыбку, а мужчина терпеливо пояснил.

- Субъективация. Это пространственно-временной процесс, во время которого ты погружаешься в персональную реальность. Нужно научиться переноситься в условно объективную реальность ЦИКа и в другие реальности.

- Оооо, - глубокомысленно протянула я. М-да уж, за такие реплики Нобелевскую премию мне не дадут. Собрав мысли в кучу, я, наконец, выговорила: - А как мне все это сделать? Ну, в порядок привести, и в реальность… того… перенестись?

- Внешних изменений нужно просто пожелать, - с улыбкой ответила женщина. – Представь, как бы ты хотела выглядеть, – и все получится.

Я уверенно кивнула, типа поняла, а на самом деле лихорадочно соображала, на какую бы кнопку в голове нажать, чтобы представить хоть что-то нормальное. У меня с фантазией все хорошо, в общем, только она у меня малость того, этого – со странностями. Не хотелось бы сейчас превратиться в бирюзового осьминога, произносящего «Мне нужна твоя одежда»… Как назло вместо процесса концентрации в мозгу происходили процессы брожения. Итак, нужно только пожелать… Из недр подсознания разом вспыли все эти придурковатые персонажи из американских фильмов и мультиков, которые чуть что советовали: «Слушай свое сердце!» Ну да! Всегда поражалась этим умникам. Вот сидит себе на диете двухсоткилограммовый мутант типа женщина, хочет съесть очередной торт-мороженое, и что ей – слушать свое сердце? Да там холестерина больше, чем сердца! Аааа… Да о чем же я думаю!

Я честно пыхтела минут пять, пытаясь силой мысли превратить себя из чумазой жертвы ДТП в фею, но из этого так ничего и не вышло. Как была замухрышкой в школьной форме, так ею и осталась. Облегчить свои «физические» страдания оказалось намного проще. Ну, что сказать, симулировать болячки – это дар, я еще в первом классе могла усилием воли нагреть градусник до 37. Психосоматика – страшная вещь, и как только мне сказали, что болеть у меня ничего не может, то как-то сразу и отпустило. А вот с внешним видом – провал полнейший. Виновато пожав плечами, я предложила гостям своей субъективной реальности перейти к следующему вопросу повестки дня и спросила:

- А как вы собираетесь перенести меня … ну… туда?

- В ЦИК, - вежливо подсказал мужчина. – Технически, мы все уже там. Тебе нужно только выйти из поля субъективации и позволить своей энергетической сущности покинуть это помещение вместе с нами. – С этими словами он протянул мне руку, а женщина ободряюще улыбнулась.

- Аа…, - я в очередной раз поразила мир своим красноречием и, пытаясь встать с каталки, запуталась в простыне и чуть не грохнулась на пол. Грация как она есть.

Мы втроем подошли к выходу из космической палаты, и когда блестящая хромированная дверь с приятным шелестом начала скользить вверх, я вдруг вспомнила.

- А что такое ЦИК? – поспешно выпалила я, припоминая уроки по отечественной истории и дедушкины рассказы о советском прошлом нашей страны. Был у нас когда-то такой государственный орган - Центральный Исполнительный Комитет, страшно важный и страшно властный, мы его проходили.

- О! Тебе здесь понравится! – С энтузиазмом ответила женщина. – ЦИК - так мы сокращенно называем Центр Исправления Кармы.

Мы перешагнули порог космической палаты – и моя нижняя челюсть стукнулась о мои же школьные ботинки.

Центр Исправления Кармы воистину поражал воображение.

Огромное пространство, которое невозможно охватить взглядом, тысячи деталей, масштабы, сокрушающие разум, и все такое. И стол. Обычный такой, офисный, цвет «ольха». Абсолютно пустой и безжизненный.

Когда моя челюсть не без труда взобралась обратно в отведенное ей природой место, я попробовала переварить внезапно открывшуюся картинку.

Мы оказались на вершине головокружительно высокого утеса, подножие которого скрывалось где-то далеко внизу, за пушистыми фиолетовыми облачками. Те же облачка закрывали весь белый свет до самого горизонта. Солнца нигде не наблюдалось, но было светло и тепло. На некотором удалении от нас, в бледно-желтом небе за пределами утеса сияла неоновыми лампочками загадочная надпись «Mementovita»,^[1] о смысле которой я догадывалась, благо, мама-врач частенько приговаривала что-то на латыни. Вершина утеса утопала в диковинных разноцветных растениях, на фоне которых канцелярский стол выглядел еще более нелепо. Не хватало только таблички «Буду через 15 минут». Обернувшись в поисках спасительной двери в уютное поле чего-то там, я обнаружила, что кроме радостных оранжевых листьев какого-то тропического лопуха позади нас ничегошеньки нет.

Единственный мужчина в нашей компании подошел к столу и поставил руку в центр столешницы, на которой - я разглядела – было вырезано изящное «солнышко» с волнистыми лучами. Обернувшись к нам, он пояснил, как будто извиняясь:

- Не так давно администрация ввела здесь систему самообслуживания. Сами понимаете, желающих работать секретарем в приемной на вечную ставку немного, а текучка кадров плохо сказывается на имидже организации.

Я сочувственно кивнула, содрогнувшись от мысли, что какой-то бедолага мог бы сидеть на этом утесе бесконечно долго, занимаясь… Кстати, интересно, чем они тут занимаются, в «приемной»?

Ответом на мои размышления стал едва различимый гул, шедший откуда-то из недр стола. Внезапно скучный офисный стол начал шевелиться, раскладываться и снова собираться, после чего передо мной гордо предстал – некий полый прямоугольный агрегат, напоминающий металлоискатель на входе в кинотеатр.

- Встань внутрь рамы, - мягко обратилась ко мне женщина. – Не бойся, это не опасно и не больно.

Я помялась немного и все же вступила в середину странной конструкции. Через долю секунды басовитый механический голос произнес:

- Фантом №4075-XT, добро пожаловать в Центр Исправления Кармы. Все сведения о предыдущих воплощениях вы сможете получить, воспользовавшись персональной Идентификационной Картой Фантома.

Едва «стол» завершил свое официальное приветствие, к моим ногам неведомо откуда упала блестящая лента длиной сантиметров пятнадцать. Подняв занятную вещицу, я обнаружила, что «лента» сделана из прочного металла, но она не цельная, а ажурная, с мастерски вырезанными символами, завитушками и спиралями. Посредине «кружевной» полоски красовался золотистый диск с изящной гравировкой в виде солнца с двенадцатью лучами, точно такого же, как на столешнице. Только в центре моего «солнышка» извивалась симпатичная ящерка с глазками из двух искристых красных камешков. Стоило мне подержать металлическую полоску в руках с минуту, как она, к моему ужасу, начала двигаться, сверкающей змейкой переползла на запястье, обернулась вокруг него и застыла там изящным браслетом. Я выпрыгнула из рамы, попробовала стряхнуть браслет и, убедившись в безнадежности этой затеи, вопросительно взглянула на спутников.

- Это и есть твоя Идентификационная Карта Фантома, ИКФ, – пояснила женщина. - Не вздумай с ней расставаться, это очень важно.

Тем временем «стол» с тихим гулом снова трансформировался в офисную мебель, а наш сопровождающий подошел к краю утеса и теперь напряженно смотрел вдаль. Мы с женщиной молча стояли, ожидая дальнейших указаний: я разглядывала новенький браслет-ИКФ, а моя спутница безмятежно что-то черкала в блокноте. Спустя некоторое время, когда на горизонте так ничего (или никого) не появилось, мужчина вернулся к нам, посмотрел мне в глаза и уверено произнес:

- Нужно прыгать.

От неожиданности я присела.

- Куда?

- Туда, - мой «добрый» собеседник кивнул в сторону бездонной пропасти.

- Но там же…, - я попыталась было твердо возразить, но с твердостью в голосе сегодня явно не складывалось.

- Милая, да ты не переживай, - начала уговаривать меня женщина. – Это всего лишь оптическая иллюзия. Плод коллективного воображения. Ты просто шагнешь в пустоту, и перенесешься в сектор Вселенной, который специально создан по образу и подобию вашей, земной реальности. Там тебя встретят, проведут, все расскажут. Та часть мира оборудована со всеми удобствами, фантомам с Земли там комфортно, уютно, дружественный интерфейс…

Тетенька стрекотала, как заведенная, что-то душеспасительное и умиротворяющее, но мне не давала покоя перспектива превратиться в некрасивую лепешку где-то у подножия этого чудовищно высокого утеса. В конце концов, могло же коллективное воображение принести и такой плод. С другой стороны, умереть дважды – это как-то чересчур, даже для вундеркинда.

- Дорогая, - женщина взяла меня за руку, я почувствовала ее тепло и вернулась в реальность (хм). – Пойми, тебе нужно попасть в ту часть мироздания. Фантомам больше некуда идти, а там ты найдешь свое место и свою, - на этом месте она запнулась и мельком взглянула на мужчину, стоящего рядом с нами, - цель.

Я вспомнила разговор этих двоих во время моего «обморока» и тоже внимательно посмотрела на мужчину – ничего не хотите ли, мол, сказать, дорогой сэр? «Дорогой сэр» молчал в тряпочку и всем своим видом показывал, что он – тропическое растение в костюме. Я горестно вздохнула и поплелась к краю пропасти. Ну, надо – так надо, чего тянуть!

- Я ведь даже имен ваших не знаю, - опомнилась я на краю утеса и оглянулась на своих помощников.

- Это не проблема, - улыбнулась женщина. – Все дают нам разные имена. Обычно меня называют Хозяйкой, а моего спутника – Профессором. Но ты можешь называть нас так, как сама захочешь.

- А я Вероника. Или просто Ника. Или фантом номер какой-то там… Мы еще увидимся? – неуверенно спросила я.

- И не раз, - подмигнула мне Хозяйка, а Профессор-растение снизошел до того, что помахал рукой и улыбнулся.

Я снова повернулась лицом к пропасти, сделала несколько глубоких вдохов и попыталась вспомнить какой-нибудь подходящий случаю вдохновляющий клич. И прыгнула.

Когда в один из многочисленных фонтанов, украшающих парк Академии Кармического Резерва, с голубых небес с пронзительным криком «За ВДВ!!!» свалился неопознанный летающий объект, одна часть студентов подумала, что это теракт, вторая – что это розыгрыш старшекурсников, третья списала все на неудачный эксперимент по перевоплощению сущностей. Молодые преподаватели решили, что это ошибка старых профессоров-маразматиков, старые преподаватели заподозрили в глупостях молодых бездельников-лаборантов. И только я точно знала, что бомба в фонтане – это я сама, собственной потрепанной персоной. «Оскара» за лучший выход - в студию!


[1] «Помни о жизни» (лат., прим. авт.)

Пока я пыталась выбраться из фонтана – а это, скажу вам, было совсем непросто, учитывая феноменальную скользючесть (есть же такое слово, да?) бортика, мокрую, противно липнущую одежду и огромного каменного мужика, который периодически поливал меня мощной струей из пасти льва. Фу! Вот как можно было придумать такую скульптурную композицию: мужик разрывает пасть льву, а льва тошнит фонтаном? Короче говоря, пока я с боем вырывалась из водоема, вокруг него собралась кучка зевак. Угрюмо игнорируя смешки, хохотки и заинтересованные взгляды, я с горем пополам расправила юбку и молча развернулась лицом к почтенной публике. Видимо, зрелище было то еще, поскольку некоторое время никто не решался заговорить со мной или хотя бы потыкать палкой. Я обратила внимание, что все любопытствующие были одеты по-разному – кто-то вполне современно, а иные – будто на маскарад собрались. Особенно запомнился один щуплый паренек в костюме английского денди позапрошлого века с цилиндром подмышкой. Наконец, от кружка любителей поржать отделилась миниатюрная блондинка и, робко улыбаясь, подошла поближе.

- Эй, ты как? Нормально? – спросила она, сочувственно оглядывая всю мою эпическую личность.

- Вроде жива, - пробормотала я и нервно хихикнула, присматриваясь к блондинке.

По виду моя ровесница. Не красавица, хотя было в ней что-то такое, из-за чего хотелось подольше задержаться взглядом на ее лице. Платиновые волосы, неумело заплетенные в косу, потертые кожаные сандалии. Если бы не яркие черты лица – четко-очерченные линии бровей и ресниц, льдисто-голубые глаза и коралловые губы, незнакомку запросто можно было заклеймить «бледной молью». Легкое белое платье в мелкий голубой горошек, прикрывшее худенькие ноги до колен, и растянутая вязаная кофточка неопределенного цвета только усиливали сходство с мотыльком. Из-под бесформенной одежки отчетливо проступал угловатый контур щуплых плеч, да и тонкие, как у ребенка, запястья явно терялись в не по размеру широких раструбах рукавов.

- Пришлось прыгать? – осторожно продолжала расспрашивать блондинка.

- Ага, - кивнула я.

- Это все шуточки приемной, - девушка вздохнула и покачала головой. – У этого стола определенно что-то не так с чувством юмора. Меня он заставил примчаться сюда на гигантской пчеле, представляешь!

Я не выдержала и тихо прыснула, представив себе этот сюр. Девушка тоже улыбалась, смешно сморщив веснушчатый носик.

- Пойдем, я отведу тебя к Привратнику. Сначала нужно отметиться в Книге Прибытия, иначе кампус не выделит тебе комнату, и одежду, и питание, - девушка уже собралась идти прочь от фонтана, как вдруг поймала мой очумелый взгляд – и остановилась. – Ой, извини. Ты ведь пока еще совсем ничего не знаешь. Давай начнем по порядку. Я Селеста.

- Вероника, - вежливо (но все равно очумело) выдавила я. – Селеста – разве это русское имя?

- Наверное, нет, - пожала плечами блондинка. - Но я вообще-то из Ирландии.

- А почему говоришь по-русски? – еще больше удивилась я.

- Здесь все говорят на праязыке, просто тебе он слышится как родной, - девушка снова улыбнулась и доверительным тоном добавила. - Но читать все равно придется учиться. Не переживай - это несложно.

- Первый раз в первый класс, - пробормотала я. Отлично так померла, ничего не скажешь. До одной школы не дошла – так в другую попала!

- Ну что ж, чудненько! Рада знакомству и все такое, и пойдем уже – мне не терпится тебе все здесь показать, - проворковала моя новая знакомая, легко разворачиваясь на каблучках, но, обнаружив, что путь в светлое будущее нам загораживает стайка любопытных, без всякого предупреждения внушительно рявкнула: - А вы чего уставились? Новичка не видели?

Праздные наблюдатели сразу осознали, что смотреть здесь абсолютно не на что, и метнулись в разные стороны, как тараканы. М-да, эта дюймовочка может быть весьма убедительной. Селеста, довольная эффектом, повернулась ко мне и отступила в сторону, предлагая оценить вид на…

- Знакомься: твой новый дом, Академия Кармического Резерва. Здесь ты сможешь узнать все, что твоя душа желает, и это не просто метафора, - Селеста с нескрываемым удовольствием играла роль сенсея, разъясняющего недотепе-ученику что, где и почем.

Благодарный падаван, то есть я, жадно рассматривала умопомрачительный пейзаж, ощущая себя жалким муравьишкой, попавшим на вселенский фестиваль гигантомании. Фонтан, куда я так удачно десантировалась, располагался на возвышенности, поэтому была возможность оценить панораму. Передо мной, переливаясь тысячами оттенков зелени, раскинулся самый большой парк из всех, что я видела или хотя бы могла себе представить. Возможно, если бы все знаменитые сады и парки Европы переженились между собой, и в результате получился бы один-единственный чудесный наследник, то это было бы нечто похожее. И вроде небо как небо – голубое, солнце, как положено, ясное и веселое, под ногами – узкая дорожка из гравия, проложенная по аккуратному изумрудному газону. Но масштабы! Насколько хватало глаз, до самого горизонта простиралось ярко-зеленое море с кудрявыми островками рощиц, цветными кляксами оранжерей под стеклянными куполами и устремленными в бесконечность линиями аллей. Я думала, что бескрайними бывают поля, леса, океаны, наконец. Но парки – со скамеечками, арками, зелеными скульптурами, фонтанами, цветочными клумбами и такими милыми беседками, что любая девушка может умереть от передозировки романтики… Таких огромных парков просто не бывает!

Селеста между тем уверенно направилась куда-то в сторону одной из аллеек, но обнаружив, что я все еще стою столбом, сделала несколько шагов назад и ухмыльнулась:

- Что, нравится?

- Просто невероятно! – я потрясенно оглядывалась по сторонам. – Такой большой и такой ухоженный! Вы тут что, рабов держите, чтобы всю эту красоту…ну… сохранять? И чистоту тоже

Селеста рассмеялась.

- Ну что ты! ЦИК заботится о парке своими силами, кроме того наш садовник, мастер Дахи, - настоящий волшебник.

- В смысле.., - я неопределенно поводила руками перед собой, изображая ведьму в параличе.

- Да нет! – Селеста терпеливо улыбнулась. – В смысле у него талант к растениеводству в условиях загробных миров. Так тоже бывает. А вот что касается чистоты, - девушка лукаво подмигнула мне и потянула за руку, так что увлекательную беседу мы продолжали уже на ходу. – Я бы тебе настоятельно не рекомендовала мусорить в части мироздания под названием Центр Исправления Кармы. У нас с этим строго: у всего есть свое место, поэтому разведение беспорядка на территории входит в число самых серьезных правонарушений. В мире живых, кстати, этот закон тоже работает. Оставил мусор там, где не положено, - получи кармический долг. Бывает, человек до самой смерти фантики мимо урны бросает и понятия не имеет, из-за чего ему так не везет в любви. У тебя с этим как, кстати?

- С урнами или с любовью? – уточнила я.

- С урнами.

- Да вроде все нормально, - я пожала плечами, с благодарностью вспоминая сознательных родителей, которые вбили в меня с самого детства понятия о том, что «кака» и «бяка» должны быть эвакуированы строго в мусорное ведро. Вспомнились уродливые детали родных пейзажей – пластиковые пакеты на деревьях, пустые бутылки из-под пива даже в глухом лесу… Да один наш район ежедневно такие кармические долги из-за мусора зарабатывает – закачаешься!

Селеста сосредоточенно вглядывалась в темнеющий впереди свод аллеи.

– А куда мы идем вообще-то? - осторожно спросила я. - Не вижу здесь никаких зданий. Или привратник на свежем воздухе принимает?

- Здания есть, и еще какие! - Селеста замедлила шаг и показала куда-то вдаль, за фонтан, куда я с таким шиком приводнилась. – Отсюда плохо видно. Во-он там, смотри.

Я напрягла все наличное зрение и с трудом разглядела что-то блестящее, похожее на башню или вышку сотовой связи, а рядом с ней еще несколько вышек поменьше.

- Это главный корпус Академии, - пояснила Селеста. – Нам туда.

- Но это же полдня пути, - удивилась я. - И идти нужно совсем в другую сторону.

- Без паники, - хитро улыбнулась моя провожатая. – У нас тут все продумано. – Селеста энергично зашагала дальше, а я без лишних вопросов поспешила за ней.

Все же в этом странном месте, как оказалось, стоял жаркий и, кажется, летний день. Или там всегда такая погода? Так или иначе, в мокрой шерстяной форме под прямыми солнечными лучами я начала ощущать себя овцой, которую сначала окунули в маринад, а теперь вежливо подталкивают к раскаленному грилю. Даже сумрак аллеи не особенно спасал от жары. Селеста предложила мне отдохнуть на деревянной скамеечке, а сама зачем-то принялась исследовать ближайшие кусты.

- Ага, вот ты где! – разоблачила она через некоторое время невинный на первый взгляд куст сирени. – Вероника, иди сюда!

Я, естественно, сразу же подскочила, куда звали, снедаемая любопытством. Объектом поисков Селесты оказалась вовсе не сирень, а неприметный темно-зеленый витой столбик высотой примерно с метр. Сверху «столбик» венчал красивый ажурный шар со знакомым мне «солнышком». Украшение как украшение, вроде садового гнома.

- Это транспортер, - пояснила Селеста. - С помощью него можно мгновенно перенестись из парка в Академию, а из Академии – в любую точку парка. Очень удобно.

Я с восхищением уставилась на скромную металлическую штучку – надо же, такая маленькая, а сколько пользы!

- Дай свое запястье с браслетом, - скомандовала Селеста, и я послушно протянула руку. – Дом Саламандры – здорово! – Восхитилась девушка, заметив «ящерку» в солнечном диске. – Я еще не видела таких. А меня определили к Малиновкам.

Селеста показала мне свою ИКФ, в центре которой на таком же «солнышке» была выгравирована летящая птица к алой грудью и блестящими черными глазками.

- Это означает, что я буду жить в каком-то доме с ящерицами? – спросила я.

- Нет, - снисходительно улыбнулась Селеста. – Это такая традиция, всех фантомов распределяют по Домам. А что означают сами символы, наверное, нам потом расскажут. Сейчас не об этом, - Селеста деловито поправила блондинистую косу. – Чтобы попасть в Привратницкую, тебе нужно приложить ИКФ к навершию транспортера, вот так, солнышко к солнышку, - и перемещение произойдет моментально. Легкое головокружение и тошнота – это нормально. Давай, ты первая, а я сразу за тобой.

Потеребив свой «браслет» в нерешительности, я в который раз глубоко вздохнула и вытянула руку так, чтобы запястье с ИКФ касалось зеленого шара. Что-то неуловимо кольнуло в месте, где браслет прилегал к коже, ящерка сверкнула алыми глазками, и мое тело разлетелось на мелкие частицы, чтобы снова собраться в следующее мгновение. Оставалось только надеяться, что соединилось все в исходном порядке.

Голова на самом деле слегка закружилась. Не успела я осмотреться на новом месте, как рядом из ниоткуда появилась Селеста и ободряюще улыбнулась.

Мы переместились в просторный зал с длинными рядами изящных колонн. На первый взгляд помещение напоминало гигантский вестибюль вокзала, если вы когда-нибудь видели вокзалы, по роскоши не уступающие дворцам богатых венецианских аристократов. Лепнина у высоченных потолков, затейливые гобелены на стенах, облицованных бледно-розовым мрамором, и белоснежные статуи, размещенные в нишах, притягивали взгляд, но при этом не выглядели беспорядочным нагромождением шедевров, как это часто бывает в больших музеях. Каменный пол насыщенно-винного цвета в обрамлении колонн из розоватого мрамора и ослепляющих позолотой деталей, как это ни странно, тоже не отдавал цыганщиной. В целом помещение, как говорится, внушало. На фоне архитектурного великолепия снующие по своим делам фигурки людей казались совсем незаметными, а между тем людей – или фантомов – здесь было предостаточно.

- Это у вас такая Привратницкая? – почему-то шепотом спросила я Селесту, хотя единственным, кто мог нас услышать, было мраморное изваяние с козлиными ногами и улыбкой Михаила Задорнова.

- Не совсем. Это Зал Перемещений, отсюда ты можешь, не теряя времени, попасть в любое место парка или Академии. Пойдем, - Селеста вытащила меня из-за массивной колонны, и пока мы продвигались к выходу из Зала, я заметила, что каждая колонна примерно на уровне человеческой груди украшена белым витым веночком с утолщением в виде шара, подозрительно напоминающим транспортер в парке. Мои догадки сразу же подтвердились: фантомы подходили к «венкам», прикладывали к ним запястья и пропадали в неизвестном направлении. Вот так запросто – никаких залов ожидания, задержек рейса, нетрезвых попутчиков и несвежих пирожков на промежуточных станциях. Лично мне этот способ транспортировки очень даже понравился, не говоря уже о «вокзале».

Добравшись, наконец, до выхода из Зала Перемещений, мы вынуждены были сделать еще одну остановку, чтобы я могла вдоволь поглазеть на монументальную мозаику с изображенной на ней схемой парка и значками транспортеров, густой сетью покрывающих территорию. В правом верхнем углу картины я заметила вездесущее «солнышко», на этот раз с заковыристой спиралью внутри, и Селеста объяснила, что это знак Академии, поэтому здесь он повсюду. Сделав себе мысленную заметочку «прийти сюда снова и изучить карту, как положено», я оторвалась от увлекательного занятия и кивнула Селесте в знак своей полной готовности к любым дальнейшим действиям.

Ниже мозаики располагались всего две двери - массивная с выгравированным посредине знаком академии и меньшая по размеру с изображением парящей птицы. Мы постучались во вторую и, не дождавшись внятного ответа, Селеста осторожно потянула за покрытую зеленоватой патиной дверную ручку.

- Да-да? – Из недр Привратницкой раздался низкий женский голос. Приятный, если я что-то понимаю в женских голосах.

Мы с Селестой аккуратненько просочились внутрь помещения, я прикрыла дверь и немного даже опешила от тишины, наступившей вдруг после гулкого суетного Зала. Что ни говори, а звукоизоляция здесь на уровне!

- Вы что-то хотели, девочки? – голос напомнил о себе, и я с любопытством уставилась на его обладательницу. Ею оказалась темнокожая женщина с проницательным взглядом и огромным арбалетом в руках. Ну да, так оно всегда и бывает в привратницких.

Женщина сидела за большим деревянным столом, заваленным какими-то бумагами, папками, книгами, картами, предметами неизвестного мне назначения – и любовно полировала тряпочкой угрожающего вида боевой арбалет. Я видела такие в музеях, где – и снова спасибо моим родителям – провела немало времени за всю свою жизнь. Сама Привратницкая представляла собой довольно просторный кабинет, уставленный книжными шкафами и заваленный кучей всякой всячины, которую при других обстоятельствах я бы с большим интересом изучила. Здесь были средневековые глобусы и непонятные приборы, похожие на морские астролябии, на стенах поблескивали мечи, тускло мерцали дула старинных мушкетов и аркебуз. Да, я знаю, что такое аркебуза, у меня папа – фанат всей этой стародревней оружейной фигни. Фанат-террорист, я бы даже сказала: если не желаешь слушать про саблю 17 века, доченька, шиш тебе, а не деньги на карманные расходы.

Селесту, казалось, вовсе не напрягли нюансы вроде смертоносного оружия в шаговой доступности, поэтому она вежливо поздоровалась и представила меня женщине, объяснив, что я новенькая.

- Вероника, - обратилась она уже ко мне, - познакомься, это Привратник Ронда, в Академии она отвечает за безопасность, а также ведет учет всех перемещений фантомов, даже в иные миры.

- Здравствуйте, - пролепетала я, так и не сообразив какие фразы рекомендует этикет по случаю знакомства с Привратником.

- Приятно познакомиться, Вероника, - с легкой улыбкой кивнула Ронда, внимательно разглядывая меня. – Мы тебя ждали раньше, но хорошо, что ты сама нашла дорогу.

Меня смутило упоминание о том, что меня ждали, но я решила не перебивать вопросами женщину с оружием. Отложив арбалет, Ронда взяла в руки тоненький серебристый стилет и указала им на стул напротив.

– Присаживайся сюда и распишись в Книге Прибытия.

- Кровью? – поежившись, спросила я.

- Не поняла? – Ронда в удивлении приподняла бровь.

- Расписаться кровью?

Селеста негромко прыснула где-то за моей спиной, а Ронда криво усмехнулась, поигрывая стилетом.

- Нет, не кровью, - спокойно ответила она. – Я сейчас забью оленя, ты съешь его печень и в полнолуние станцуешь танго с его скелетом на могиле девственницы. А в книге распишешься обычной шариковой ручкой.

Я прониклась обещанием Ронды и шустренько, пока она на самом деле не пошла забивать оленя, присела на краешек стула, чиркнула закорючку росписи в какой-то тетради, исписанной странными буквами, и замерла, боясь потревожить суровую хозяйку комнату.

Тем временем Ронда и Селеста вели светскую беседу, перекидываясь новостями об общих знакомых. Пока я старалась не отсвечивать, выяснилось, что четвертый курс весьма неудачно сходил на практику в Нижний мир 37-го уровня, а Венера устроила истерику из-за неудачной укладки во время изучения стиля рококо.

- Готова? – Ронда, наконец, заметила, что я безуспешно практикую слияние со стулом. Я кивнула. – Тогда давай беседовать. Селеста, ты не оставишь нас минут на десять? Обычно я провожу этот разговор с глазу на глаз.

- Разумеется, - кивнула Селеста и, выходя, добавила. Вероника, я буду ждать тебя у мозаики в Зале Перемещений.

Дверь мягко затворилась за моей новой приятельницей. Я робко посмотрела на Ронду.

- Отомри уже, я пошутила насчет оленя. – Привратница улыбнулась, засунула стилет в толстую книгу, и оказалось, что с улыбкой на лице и без оружия в руках она очень даже ничего.

- Итак, Вероника, вот что тебе нужно знать на первое время, - Ронда снова стала серьезной и немного пугающей. – Твоя земная жизнь окончена. Если быть точной – твоя последняя земная жизнь. И если ты находишься здесь, это означает следующее. Во-первых, ты не принадлежишь какой-либо религиозной или мистической школе. Это так?

Я кивнула.

- Во-вторых, в течение своих земных жизней ты не до конца исполнила то, чего ждет от тебя Вселенная. Если бы ты отработала все, что положено, твоя душа стала бы Высшим Духом и отправилась на иной уровень мироздания. С другой стороны, если бы твой кармический долг был слишком велик, ты превратилась бы в низшую сущность и перенеслась в иные измерения. Но ты сейчас здесь, в Центре Исправления Кармы. Это означает, что у тебя есть возможность самостоятельно понять, в чем именно состоит твой кармический долг, освободиться от него и выбрать свой дальнейший путь во Вселенной. Можешь стать свободным Высшим Духом. Но если что-то пойдет не так, вполне можешь скатиться до нечисти или стать наемным клерком в преисподних третьего мира. Это понятно?

- В общем и целом, - неуверенно ответила я, пытаясь мысленно переварить эту глыбу информации. Карма, духи, нечисть… Мама, роди меня обратно!

- В-третьих, быть фантомом – это не одно и то же, что быть человеком. Мы тоже живые существа, но в нашем мире и в нашем…хм… теле происходят особенные процессы. О них ты узнаешь во время учебы. Пока имей ввиду, что для удобства адаптации фантомов с Земли ЦИК создал это место, максимально приближенное по комфорту к лучшим сооружениям и ландшафтам нашей планеты. Здесь тебе предоставят все, что нужно: информацию, книги, жилье, питание…

- Питание? – не выдержала я. – Разве оно мне нужно?

- Разумеется, - кивнула Ронда. – Фантомы - живые существа, у нас тоже есть что-то вроде обмена веществ, как у животных и растений в твоем мире. Но питательной средой для нас является чистая энергия Вселенной, здесь мы называем ее амброзия. ЦИК устроен таким образом, что любая имеющаяся здесь пища на самом деле создана из амброзии, меняется только внешний вид и вкус продукта.

- Но почему тогда мне не хотелось есть там, на Земле?

- Там тебя подпитывала энергия непогребенного тела. И насколько я знаю, тебе очень повезло. Обычно сразу после завершения земной жизни за фантомами приходит проводник, но ты обошлась без него. Если бы ты задержалась на Земле более чем на трое суток, то начала бы голодать. После девяти дней начинается разрушение ауры из-за недостатка энергии. А через сорок дней можно превратиться в низшую сущность, потерять разум или часть души в обмен на возможность питаться более простыми формами энергии. Это было бы очень печально.

- Наверное, - у меня аж мурашки по фантомной спине побежали. – Но почему за мной не пришел проводник?

Ронда нахмурилась.

- В этом еще предстоит разобраться. За тобой послали Хранителя, но он до сих пор не вернулся. Кроме Хранителей никто не может взаимодействовать с фантомами за пределами ЦИКа. Как ты попала в приемную самостоятельно, тоже не совсем понятно.

Хм, а вот это уже интересно. Если никому, кроме Хранителей, не позволено общаться с фантомами на Земле, а в часовне был не Хранитель, тогда наверное, этот мой спаситель нарушил какие-то местные правила. С другой стороны, только благодаря ему, я не низшая сущность, а фантом – это уже звучит гордо. Чтобы случайно не навредить своему таинственному помощнику, я решила, что распространяться о нем пока не стоит. А вот по поводу приемной…

- Там были двое. Мужчина, пожилой такой, в синем костюме, и женщина в желтом платье. Они меня проводили из комнаты, которую мужчина называл полем субъективации, до утеса.

Ронда заинтересованно посмотрела на меня и медленно произнесла:

- Да, наверное, так тоже можно. На чем мы остановились?

- На еде, - вежливо подсказала я.

- Точно. Так вот, фантомы высокого уровня могут питаться без промежуточных иллюзий, потребляя чистую энергию. У людей есть физическая сила, а у фантомов – сила души и сила мысли. Подумай о чем-то, и ты это получишь.

- Да уж, - я смущенно почесала затылок. – Пробовала уже. Толку – ноль.

- У новичков всегда так, - улыбнулась Ронда. – Со временем и ты научишься.

Я молчала, прокручивая в голове новые данные. Ронда тоже молчала какое-то время, изучая тетрадь, в которой я поставила подпись.

- Ага, вот оно, - Привратник снова посмотрела на меня и торжественно объявила: - Поздравляю, фантом №4075-XT! Вы официально зачислены в Академию Кармического Резерва, и вам выделено жизненное пространство в Корпусе № 2015 для земных фантомов. Попасть в гостиную своего или любого другого Корпуса можно с помощью транспортеров и ИКФ. Нужно записать номер пункта назначения на браслете или просто подумать о месте, куда направляешься, – этому тоже научишься, - улыбнулась Ронда, и снова с официального тона перешла на более дружеский. - Еще один момент, с перемещениями. Ты видела карту у входа в Привратницкую? Хорошо. Эта карта меняется каждый день, а иногда и чаще, поэтому перед каждым перемещением в новое месте обязательно проверяй по ней расположение транспортеров. Дело в том, что Академия и парк постоянно изменяют конфигурацию, то увеличиваются, то уменьшаются, здания переходят с места на место. С появлением нового фантома появляется новая комната, место в библиотеке и так далее. Иногда эти изменения не понятны даже Директору, не говоря уже о нас, обычных служащих. Здесь все просто происходит так, как нужно. Поэтому будь осторожна, когда путешествуешь по незнакомым корпусам Академии или парку. Кстати, при выходе за пределы Академии ты должна отметиться у меня.

Здесь я окончательно растерялась.

- За пределы? – потрясенно спросила я. - Тут есть еще что-то, кроме парка и Академии? -

- Конечно, есть. Целая Вселенная, - просто пояснила Ронда.

Не успела я открыть рот и засыпать Ронду миллионом вопросов, как дверь резко распахнулась, и в кабинет вломились – иначе не скажешь – несколько парней. Живописная группа состояла из трех неизвестных молодцов в одинаковых темно-зеленых брючных костюмах, мертвой хваткой вцепившихся в четвертого, «упакованного» в обычные спортивные треники и футболку. Этот четвертый отчаянно вырывался и матюкался в семь этажей с мансардой, из-за чего ему на голову, наверное, и накинули какую-то тряпку. Ронда вскочила из-за стола и грозно рыкнула:

- А ну молчать! Снимите с него это!

Пользуясь моментом, я смогла мельком рассмотреть одежду Ронды – стильно, однако. Облегающие стройную фигуру черные эластичные брюки, на вид кожаные, но я не уверена, сверху – темно-синяя блуза и короткий, до пояса черный жакет с нагрудным знаком в виде стилизованной птицы, кажется, буревестника. Отметив про себя, что в этом занятном мире можно раздобыть себе приличную одежду, я снова переключилась на мужчин.

Тем временем буйный посетитель примолк и даже перестал вырываться, а когда с него стянули тряпку (оказавшуюся, кстати, мужским свитером), зло уставился на Ронду, а я - ошарашенно – на него.

Далее последовали: непереводимая игра слов, которые парень исторгал из себя со знанием дела; короткая сцена насилия, в ходе которой ему связали руки за спиной и прикрыли кляпом источник красноречия; угрожающая речь Ронды, которую хулиган посмел обозвать «черной обезьяной» и полные негодования взгляды мужчины в зеленом, способные прожечь дыру в голове возмутителя спокойствия. Грохот, с которым я в полном офигении свалилась со стула, в этой суматохе никто даже не заметил.

Вообще-то падать я не планировала, даже наоборот: я была полна решимости вскочить со стула, броситься в гущу событий и одним своим появлением урегулировать конфликт. Однако у развязавшихся шнурков и прилипшей к ногам влажной юбки были свои планы, самым досадным образом не совпадавшие с моими.

И все же Неждановы не лыком шиты! Я хоть и ушибла мягкое место, но от героического замысла не отказалась. У меня и выбора, собственно, не было. Леху нужно было спасать.

Когда я подскочила к эпицентру социального взрыва и попыталась вклиниться между Рондой и мужчинами, невменяемый хулиган, наконец, обратил на меня внимание – и его голубые глаза едва не вылезли из налысо бритого чистокровно-арийского черепа субъекта, больше известного в нашем районе как Леха-скинхед. Или Леха-фаш. Или Леха-нацик. Парень прекратил всякое сопротивление и ошарашено смотрел на меня.

- Ну что ты, Лёш, будто покойника увидел, - спросила я, чтобы хоть как-то заполнить возникший вакуум общения. Впрочем, в топе самых неудачных фраз для начала разговора двух покойников этой фразе было бы обеспечено первое место. Не далее чем сутки назад Алексей выразил свои глубокие соболезнования по поводу моей безвременной кончины, возложив к ногам «покойной» четыре честно сорванных в соседнем дворе хризантемы. Я сама видела.

- Вероничка, ты как здесь? – прохрипел в ответ Леха и снова замер.

- Да я-то понятно – как, - криво усмехнулась я, - А вот ты какими судьбами?

- Подрался, - Леха насупил брови, как обычно, полагая, что мелкая складка между ними добавляет ему героизма и брутальности.

Вот что с ним делать? Эта двухметровая пилорама что при жизни, что после нее могла бы работать рекламным лицом ослиного упрямства и детской наивности, если бы два эти качества кто-то догадался продавать.

Я знала Леху очень давно, с самого детства. Мы жили в одном доме, даже больше – в одном подъезде. Хотя он был старше меня на несколько лет, мы много времени провели вместе в песочнице, за игрой в магазин, войнушку и беседами о роли мультиков в жизни человека. Мамы у Лехи не было, зато отец был мужиком добрым и безобидным, а еще запойным алкоголиком. Леха любил его до одури, поэтому если кто во дворе нехорошо отзывался о «бате», то начиналась драка. Впрочем, дрался Лешка смертным боем со всеми, кто на него косо смотрел, кроме девчонок. Был у него такой своеобразный кодекс чести – женщин и стариков щадить. И животных, он никогда не обижал пушистиков. С возрастом наши с Лехой пути как-то сами собой разошлись. Меня увлекла школа искусств, а Леху, к сожалению, – дешевый клей в пакетах. Губительная страсть «отпустила» так же быстро, как пришла, - внезапно умер лешкин отец. Напился, как обычно, и не проснулся. Парень остался один, а в тринадцать лет это не так чтобы очень здорово. Было все: и приют, и учет в детской комнате милиции, и подозрительные компании. Но к наркотическим веществам Леха больше не возвращался никогда. Школьные учителя из последних сил дотянули проблемного подростка до девятого класса и с плохо скрываемой радостью отпустили во взрослый мир. И стал Леха гопником. Вскоре выяснилось, что физподготовка для этой «профессии» у него неудовлетворительная, поэтому Леха всерьез заинтересовался спортом, раскачался до конфигурации «Ван Дамм для начинающих» - и бизнес пошел. Но русскому человеку просто денег – мало, нужна сверхцель, полет души и Миссия. В общем, отжатые в подворотне мобильники Лехе надоели, захотелось смысла. И он был найден - не без помощи заинтересованных организаций – в глубинах националистической философии. Леха переобулся в «трактора», обрил голову и выучил несколько фашистских мантр. Все, как у свидетелей Иеговы, только можно драться. Все эти превращения происходили у меня на глазах, и время от времени я предпринимала попытки поговорить с Лехой по душам, убедить его пойти учиться или внимательнее относиться к жизненному выбору. Но как можно противопоставлять эмоциональным речам Гитлера (кстати, я помню, что еще в третьем классе Леха думал, что Гитлер – это город в Германии) – нудные рассусоливания заучки, «которая из-за своих книг и жизни-то не нюхала»? В общем, в битве идей я всегда проигрывала усатому Адольфу. А Леха проигрывал в битве за свою жизнь, по крайней мере, так мне казалось. И вот мы оба стоим по ту сторону земной жизни. И, если честно, мне стало дурно при мысли о том, что Леху, моего старинного непутевого, глупого, нелепого, неисправимого приятеля Леху избили до смерти где-то в подворотне. За что? Зачем? Кто был на его похоронах? Да, теперь я знала, что смерть – это еще не конец, но также я знала, что там, на Земле, нет больше Лехи. Я приказала себе держаться и не раскисать – все потом, все позже.

Думал ли мой приятель о том же? Едва ли. Если я знаю Леху – а я его знаю, - то он, скорее всего, вообще ни о чем не думал.

Немую сцену встречи прервала Ронда.

- Ты его знаешь? – угрюмо спросила она.

- Да, - вздохнула я. – Мы живем в одном доме. Жили. Его зовут Алексей, и он больше так не будет. Да, Леша?

Я ласково посмотрела в глаза своему непутевому соседу, вкладывая в этот взгляд всю звериную жестокость, которую я применю к его персоне, если он только посмеет сейчас сказать «нет». Леша сглотнул и, отворачиваясь в сторону, презрительно выплюнул:

- Я подумаю.

Ронда внимательно осмотрела его с головы до ног и жестко продолжила допрос.

- А теперь скажите мне, - она обратилась к группе в зеленых костюмах, - что произошло? И где Адиль?

- Ну, с Адиля все и началось, - помявшись, начал один из «зеленых», очевидно, старший. -Он сейчас отошел в проекторскую, подлатать ауру. Все шло как обычно: послали Хранителя, а этот, - он кивнул на гордого арийца Леху, - как увидел Адиля, сразу начал орать что-то про черномазых, мол, никуда он не пойдет, что жиды продали Русь, и еще какой-то бред, мы так и не поняли. Драться начал. Адиль его вырубил, в конце концов, притащил к нам в парк, сам ушел, а этот красавчик очнулся – и снова за свое. Это какая-то болезнь? Может, он того? - И мужчина постучал пальцем по виску, намекая на диагноз.

- Вероника, ты лучше знаешь, - Ронда взглянула на меня. - Это болезнь? Заразная?

Я немного замялась, если честно. Ну вот как объяснить людям, то есть фантомам, что не все отклонения в психике так уж сразу можно назвать болезнями, особенно в наше странное время. Помявшись немного, я неуверенно пояснила:

- Это скорее заблуждение такое. Распространенное у нас, в вашем мире вряд ли заразное.

И вот на этом самом месте возник Леха, гигант националистической мысли.

- Херассе, заблуждение! Ты че несешь! – Орал «потомок ариев». – Да ты вообще знаешь, что у славян шестнадцать энергетических каналов, поэтому все величайшие изобретения принадлежат именно нам. А у этих, у негров, - он презрительно ткнул пальцем в Ронду, - каналов только десять, или восемь, они могут только бегать и трахаться!

- Заткнись, Леха, заткнись, - жалобно пропищала я, закрывая уши руками и – на всякий случай – отодвигаясь в дальний угол комнаты.

Но фонтан красноречия, взращенный на девяти классах образования, а потому невероятно стойкий, перекрыть было не так-то просто. И тут случилось нечто такое, отчего даже лехина вера в незыблемость кастового мироздания, кажется, затрещала по швам.

Ронда внезапно раскинула руки в стороны, и все ее тело вдруг превратилось в гигантскую шаровую молнию. Ослепительные лезвия с треском вылетали из ее корпуса и испарялись в воздухе, наполняя комнату запахом озона. Глаза светились голубым неоном, а резкие щелчки электрических разрядов сопровождались крошечными фейерверками искр. Вся эта электрическая истерика только чудом не причиняла вреда присутствующим.

- Ты успеваешь считать энергетические каналы, мальчик? - Ронда заговорила совсем низким, тяжелым голосом, в котором отчетливо слышалось сухое потрескивание молний.

Когда Леха был готов провалиться под землю от страха и потрясения, Ронда неожиданно свернула шоу, спокойно прошла к столу и устроилась в своем кресле.

- А теперь ты покажи – и энергетические каналы, и твои личные славянские изобретения, - она обратилась к Лехе с абсолютно каменным выражением лица.

Не дождавшись ответа, Ронда кивком разрешила группе «зеленых» покинуть помещение и задумчиво посмотрела на нас с приятелем. Леха с видом присмиревшего двоечника рассматривал ковер под ногами, а я осторожно выбиралась из-за книжной стойки, куда шмыгнула, когда начались спецэффекты.

- Ну что, детишки, - устало начала Ронда, и к своему большому облегчению, я не услышала в ее голосе ни злобы, ни раздражения. – Все, вроде как, ясно с вами. Вероника, вт можешь идти. А с тобой, юноша, мы еще побеседуем, - она строго посмотрела на Алексея, и он тщательно потупил взор.

Я набралась смелости и обратилась к Ронде:

- Уважаемая госпожа,.. товарищ… Привратник! Не наказывайте Алексея! У него это пройдет, он извинится и исправится. Правда, Леш?

Алексей с кислой миной кивнул.

- Можно я его отведу в сторонку на два слова? – попросила я.

Ронда согласилась, и я, сцапав Леху за рукав, быстро вывела его за дверь Привратницкой.

В Зале Перемещений было по прежнему суетно. На пятачке у карты-мозаики, не замечая нас, стояла Селеста и наблюдала за снующими фантомами. Я оттащила Леху за рукав в противоположный угол зала, запихнула его за массивную колонну и, на всякий случай оглядевшись по сторонам, решилась высказать этому непризнанному герою все, что о нем думаю.

- Да ты в своем уме, шизо? – Шипела я. – Она же могла тебя запросто испепелить этими своими фейерверками! Или ты до сих пор не понял, что ты умер, Леша, нет тебя на земле больше?! И дурацких дружков твоих нет! Никто не заступится! И врагов, против которых вы вечно боретесь, нет! И здесь только ты, чудовище лысое, начинаешь загробную жизнь с мордобоя!

Алексей смирялся и терпел, сколько мог, но его тонкая душевная организация не вынесла упоминания всуе святого – драки.

- Да я что, должен был терпеть, когда этот черный меня потащил типа в другой мир?! – возмутился мой безнадежно неполиткорректный друг. – Главное, пришел такой, сам черный - ну таджик, я тебе отвечаю! – а одет во все белое, и типа ты должен, как земля колхозу, пошли со мной, иначе в сучность меня превратят. Прикинь, он меня сучностью назвал!

- Леша, сапог ты кирзовый, - я оказалась черствой женщиной. – Вместо того чтобы разбирать, таджик - не таджик, ты бы лучше слушал, что тебе говорят. А мужик все правильно сказал. Ты должен, и не колхозу, а Вселенной. Все ей что-то должны, это закон. Блин, да не кличка это! Настоящей Вселенной все должны, космосу типа, мирозданию… Ой, я тебе потом объясню, ладно? Ну, понятия в этом мире такие, Леша, сосредоточься. И если бы ты с мужиком не пошел, ты бы сам превратился в низшую сущность, это такая нечисть. Леша, по слогам: суЩ-ность! Злые духи, если по-простому. Нехорошие. Ты же в Бога никакого не веришь? Вот. Поэтому сюда и попал. Тебе про это место сейчас Ронда пояснит. Кто-кто… Тетя с молниями. Леша! Вот что ты за человек такой! Причем здесь цвет ее кожи? Между прочим, она, если захочет, легко тебя превратит в какую-нибудь нечисть – и это, скорее всего, Алексей, будет не милая русалочка! Так что пойди, извинись от всего сердца, понял? Да, по-пацански, иначе не поверит. Извинись, потом выслушай внимательно, и не вздумай хотя бы еще одно слово сказать о цвете ее кожи, волос и так далее. Понял? Иначе убьет на месте!

Леха, кажется, проникся.

Конечно, про русалочку я приврала, Ронда едва ли захочет тратить свой энтузиазм на такого раздолбая, но вот Алексею об этом знать вовсе не обязательно. Мы еще немного пошептались, и в Привратницкую вернулись вполне довольная своим педагогическим талантом я и вполне шелковый Леха. Передав это сокровище с рук на руки Ронде, я попрощалась и почувствовала, что страшно хочу побывать в местной столовой – даже фантомам нужно как-то заедать стресс!

Когда дверь Привратницкой захлопнулась, я с облегчением выдохнула. Поймав издалека взгляд Селесты, не выдержала и скорчила «задушенный» смайлик с высунутым языком. Селеста хихикнула, подходя ко мне:

- Что, так плохо?

- Еще немного – и голова лопнет, - честно призналась я. – У меня накопилось сто-пятьсот вопросов, а мозги уже заранее набекрень.

- Ну, потерпи немного, - сочувственно улыбнулась Селеста. – Первое время всегда так. Погоди: вот начнется учеба, тогда ты по-настоящему удивишься.

Я тяжко вздохнула, соображая, что же хотела спросить у новой знакомой в первую очередь. Во всей этой суматохе я не успела поинтересоваться у Ронды, можно ли из этого места как-то связаться с моими родителями. Хотя, может быть, это и к лучшему. Вдруг фантомам запрещено покидать пределы Академии, а я своими вопросами вызову лишние подозрения? Лучше узнать все потихоньку, не привлекая внимания. Решено, сначала осмотрюсь, что здесь и как, а потом обязательно найду способ повидать своих.

Селеста терпеливо ждала, пока я соберусь с мыслями. Мы стояли все под той же эпической картой Академии с парком, рядом со второй, массивной дверью с табличкой «Главный корпус».

- Вот! Вспомнила! Всего один вопросик, – и сразу пойдем дальше, - предложила я, и Селеста согласно кивнула. – Как Ронда сделала это, ну, молнии и все такое? Ты тоже так умеешь? И я?...

- Это называется «всего один вопросик»? И о чем ты вообще?

Пришлось вкратце описать ей световое шоу в исполнении Привратницы. Селеста улыбнулась и пояснила:

- Ронда – свободный Высший Дух. У них еще и не такие способности бывают! Она когда-то обучалась в Академии, очень давно, освободилась от долгов, и теперь находится в нашей части мироздания по своей воле. Наверное, ей нравится быть Привратницей.

- Наверное, - откликнулась я, прикидывая в уме, что коротать вечность – занятие не для слабонервных и лишенных фантазии духов. А в должности Привратника есть какие-никакие плюсы: общение, каждый день – новые фантомы. Может, корпоративы какие-то бывают или пикники. Должны ведь бессмертные сущности как-то заботиться о командном духе в коллективе. - Идем?

Селеста толкнула громоздкую дверь со знаком Академии, и мы вышли во внутренний дворик. Конечно, слово «дворик» не совсем подходит для описания пространства размером с футбольное поле, и все же, согласно планировке этого чудесатого местечка, перед нами был именно внутренний двор. Большой, зеленый, прямоугольный, на одной стороне его как раз стояли мы с Селестой, а на другой возвышалось – всего-то! – здание храма Святого Семейства. Всемирно известная архитектурная святыня имени Антонио Гауди. Только в Барселоне это здание до сих пор проектируют и строят, пытаясь закончить или, по крайней мере, не испортить замысел великого зодчего, а здесь Саграда Фамилия стояла прямо передо мной, целехонькая, новенькая, со всеми восемнадцатью башнями, сияющими в лучах солнца, - это их я видела издалека, в парке у фонтана.

Селеста с любопытством посмотрела на меня и спросила:

- Что ты видишь?

- То же, что и ты, - насторожилась я. - Или нет?

- Это Главный корпус Академии, - улыбнулась Селеста. - Каждый фантом видит его по-своему. Часть программы адаптации. Я смотрю на самый богатый замок своего городка, только сейчас он еще выше и роскошнее.

- Ну, а передо мной здание, которое до этого я видела только на картинках в книгах или в Интернете, - поделилась я. – Оно расположено в другой стране, и посмотреть вживую я не могла. Но тогда я еще подумала, что это, наверное, самое красивое здание во всем мире.

- Хотела бы я его тоже увидеть, - протянула Селеста. – Где, ты говоришь, его можно посмотреть?

- В книгах и Интернете, если тут есть, - я пожала плечами.

- Книги есть, а это второе – не знаю, - ответила мне тем же Селеста. – Это какая-то особенная книга?

Я пристально посмотрела на свою приятельницу и ответила вопросом на вопрос:

- А ты здесь давно?

- Да не то чтобы очень, тоже на первый курс зачислена, - я видела, что Селеста замялась, и не стала нагружать ее личными вопросами: захочет - сама расскажет, у нас впереди, судя по всему, еще уйма времени.

- Интернет – это такой огромный справочник обо всем на свете, только не совсем книга, - пояснила я. – А внутри Главный корпус выглядит тоже по-разному для всех?

- Об этом узнаем, когда ты сходишь на прием к Директору, тебе уже назначено, - загадочно подмигнула мне Селеста.

- Как – назначено? – в который раз за день удивилась я.

- После росписи в Книге Прибытия беседу с тобой сразу внесли в расписание Директора. Тебе придет извещение о времени встречи в Главном корпусе.

- Понятно, - я снова принялась разглядывать чудесный храм Саграда Фамилия. Вот уж не думала, что смогу увидеть его своими глазами, да еще достроенный!

Справа и слева от здания Главного корпуса внутренний двор обрамляли длинные и сравнительно скромные трехэтажные здания с крытыми галереями. Строения были украшены мозаичными фризами, балкончиками на верхних этажах, кое-где даже с цветочными горшками, а стрельчатые окна наводили на мысли о влиянии готики и искусства Возрождения. Селеста объяснила, что в этих домиках располагаются личные покои преподавателей, а на первых этажах – лаборатории, тренировочные комнаты и читальные залы.

К центру двора волнистыми линиями сходились двенадцать гравийных дорожек, а в сердце этой композиции расположился симпатичный фонтанчик в виде раскидистого дерева, оплетенного виноградными лозами. И снова я упросила Селесту подойти поближе и разглядеть чудо техники в деталях. Работа скульптора была настолько филигранной, что казалось, еще немного – и мраморные листья затрепещут на ветру, а налитые гроздья винограда вот-вот упадут в широкую каменную чашу с водой. Где-то внутри ствола был скрыт водопровод с сотнями маленьких капилляров, подведенных ко всем, даже самым тоненьким «веточкам». «Виноградное дерево» буквально истекало соком, капли густым дождем срывались с каждой грозди, с каждого окаменевшего листочка. Конструкция выглядела почти невесомой, хотя при высоте около пяти метров должна была весить, наверное, тонну. Я млела от восторга, разглядывая диво инженерной мысли. В этом творении чувствовалось единство текучей и твердой материи, их противоборство и гармония.

- Кто это создал? – восхищенно выдохнула я.

Селеста пожала плечами:

- Я не интересовалась, - сказала она. - Да и не принято здесь хвастаться авторством работ.

- Как это? Но ведь такая красота! – я недоуменно уставилась на приятельницу.

- Авторство имеет значение среди смертных, а для вечных духов – это разве что повод посмеяться. Если можешь – твори, не можешь – не твори, никого не волнует, что именно ты делаешь. У нас создается много прекрасных произведений искусства, но это неудивительно - времени для их создания предостаточно.

- Хм. Надо же, - об этом я как-то не думала, если честно.

Вдоволь налюбовавшись фонтаном и бессмертным творением Гауди, мы все же двинулись в сторону столовой. На территории Академии их было много, в разных институтах и корпусах, но мы пошли в ту, что ближе, расположенную рядом с библиотекой на первом этаже Учебного Корпуса Инь. Так официально называлось одно из трехэтажных зданий с выходом во внутренний двор, то, что слева от Главного корпуса. Селеста дала понять, что в этой столовой ей нравится больше, чем в других, поэтому я просто пошла за ней.

- Кстати, а есть правда хочется, - поделилась я. – Только не так, как обычно, когда в желудке пусто, или будто дыру кто-то прожигает. А как-то…

- Как будто хочешь есть всем телом, - закончила фразу Селеста. Мы уже подошли к нужной двери.

- Именно!

- У фантомов оно так. Ничего, нам не дадут умереть с голоду, - улыбнулась она и посторонилась, пропуская меня вперед, к сытному обеду. Но если ты невезуч, как «Титаник», то нельзя просто так взять и войти в столовую…

В дверях мы столкнулись со странно одетой компашкой, которая, видимо, уже отобедала. Точнее, я столкнулась. Парень и две девицы, наряженные по последнему писку, если не ошибаюсь, венецианской моды пятнадцатого столетия, о чем-то увлеченно и жарко спорили. Поэтому, когда болтающий без умолку модник не глядя открыл дверь, боком вышел в галерею и сшиб меня с ног, то поначалу никто на это не обратил внимания. Кроме меня, смиренной колодой рухнувшей на мягкое место. Нет, ну что за день-то такой?! То фонтаны, то стулья, теперь вот этот еще, мистер Элегантность, млин. Может, у меня падучая болезнь? В наказание за грехи? Впрочем, плевать мне было на причинно-следственные связи, ибо я снова ушиблась, сидела на земле в самом непотребном виде перед незнакомыми людьми и проклинала свое «везение».

Опомнившись, молодой человек в облегающих штанах чересчур яркой расцветки подскочил ко мне, протянул руку и, извиняясь на все лады, помог подняться. Его спутницы вели себя менее вежливо, особенно дамы. Обе – роскошная фотомодель с длинными золотистыми волосами и жгучая «цыпа» с гривой кроваво-красных локонов – не скрывали ухмылок и нагло меня рассматривали. Разряженные в роскошные платья из расшитой жемчугом парчи и тончайшего шелка, дамочки высокомерно морщились и едва ли не показывали на меня пальцем. Из столовой вышли еще двое парней. Лица первого, шатена во вполне современных джинсах и просторном свитере, я разглядеть не смогла, потому что он то и дело наклонялся к ушку блондинки, чтобы шепнуть туда, наверняка, какую-нибудь гадость про меня и мою неуклюжесть. Третий парень, высокий брюнет, молча разглядывал картину маслом. Поднимаясь с отполированных до гладкости камней, я поймала на себе пристальный взгляд серых глаз. Хорошо хоть не смеется.

Мой «обидчик», симпатичный, не смотря на трико с гульфиком, парень с копной пшенично-желтых кудрей и точеными чертами лица, смотрел на меня взглядом побитого щеночка и умолял сказать, что со мной все в порядке.

- Со мной все в порядке, - ответила я, чтобы он прекратил, наконец, пожимать мою ладонь и ушел уже куда-нибудь отсюда, прихватив с собой всю свою ехидную компашку.

- Миро, да оставь ты уже эту замарашку, идем, - с усмешкой позвала белокурая красавица.

- Венера, - блондинчик укоризненно посмотрел на подружку. – Ты хоть иногда выбирай выражения.

- Да что здесь выбирать, - тут же надула губки упрямая «фотомодель». - Ты только посмотри на нее: одежда мятая и грязная, блуза порвана, на голове – воронье гнездо…

- Нери, или ты сейчас же остановишься, или нам всем придется просить прощения у этой девушки, - неожиданно для меня в светскую беседу вмешался сероглазый брюнет.

Разобиженная Венера замолчала, а брюнет вышел из-за спин своих товарищей и подошел к нам с парнем по имени Миро. Одет он был не так вызывающе. Даже модно. Слегка зауженные темно-серые брюки, какие носят сейчас молодые люди в любом мегаполисе, и простая белая футболка с надписью «Oh, really?».^[1] Гм, неожиданно.

- Извините нашу спутницу, - он слегка поморщился. – Венера одержима красотой и модой, это ее специальность, поэтому она легко может перейти грани разумного, рассуждая об одежде и прическах.

Я кивнула в знак понимания, пытаясь не встречаться с ним глазами. Голос у парня был приятный, спокойный баритон, но что-то в его лице и особенно в холодных, строгих глазах меня напрягало. Хотелось выпустить колючки, как это делает еж в момент опасности.

Брюнет внимательно осмотрел меня с головы до ног и удовлетворенно отметил:

- Вижу, вы на самом деле в полном порядке, если не считать досадного состояния одежды. Разрешите поинтересоваться, вы – новенькая?

- Да, только сегодня зачислена, - ответила я и, наконец, храбро встретила его взгляд.

- Давид, - просто сказал мой странный собеседник и сдержанно улыбнулся, кажется, только глазами.

- Вероника, - ответила я и машинально протянула руку для пожатия.

Брюнет после секундного колебания взял мою руку двумя пальцами, будто грязную тряпку, и слегка встряхнул.

- Очень приятно познакомиться, Вероника, - голос едва заметно просветлел – будто солнечный блик скользнул по холодному мрамору.

- Взаимно, - криво улыбнулась я, стараясь не выдать возмущения, и быстро отдернула ладонь из его длинных пальцев.

- Нам пора, - странный собеседник, будто вспомнив о чем-то важном, резко завязал с куртуазностью и оглянулся на друзей. - Разрешите вас покинуть, - вопрос прозвучал как утверждение, и мое вялое «конечно» никого уже не интересовало.

Брюнет молча направился к Главному корпусу Академии, блондинчик пожелал нам с Селестой всего хорошего, и странная компания, наконец, удалилась, освобождая путь к столовой.

Селеста, все это время стоявшая в сторонке и с любопытством наблюдавшая за глупой сценой, подошла ко мне и, хихикнув, спросила:

- Хороши, правда?

- Кто? Эти?

- Ага, - довольно кивнула Селеста. – Очень красивые.

Я вынуждена была согласиться: может, такта и вежливости Вселенная кое-кому из этой компании не додала, но красотой уж точно не обделила.

- Я бы хотела быть похожей на Венеру или Данаю, - мечтательно продолжила Селеста. – Их вообще никогда без кавалеров не встретишь, такие красотки. А в Давида, Миро и Федерико половина девчонок Академии влюблена по уши. Не вздумай пополнить эту коллекцию романтических барышень!

- Да разбежалась, ага, - возмутилась я. И тут же уточнила: - А почему «не вздумай»?

- Ну, они не фантомы и не Высшие Духи, понимаешь?

- Пока нет, - честно ответила я. Эти ряженые больше напоминали мне артистов цирка или персонажей венецианского карнавала.

- Они – Музы, - трагичным голосом произнесла Селеста, как будто для меня это откровение что-то значило. – Музы не общаются с фантомами, не дружат с ними и не влюбляются в них. Потому что Музы считают нас второсортными существами.

- А что тогда Музы делают здесь, рядом с фантомами? – я по-прежнему мало что понимала.

- Преподают мировую историю искусств и параллельно изучают современное человеческое искусство. Но они всегда сами по себе. Вроде бы так. С ними все очень запутано и непонятно. Мы о них ничего толком не знаем. Одним словом – Музы!

Понятнее не стало, но Селеста всем своим видом и тоном дала понять, что ловить в этом поле на самом деле нечего. Никто и не собирался, в принципе. Видали мы красавцев и помощнее, Чаннинга Татума, например. Джареда Лето. Или этого, как его… Тора! Поэтому я с легким сердцем решила забить на происшествие. Даже настроение немного улучшилось: подумаешь, прекрасные Музы посмеялись над моим внешним видом? Нам, потерпевшим, не привыкать.

Мы с Селестой вспомнили о цели своего визита и вошли, наконец, в столовую. Грубо говоря, это был скорее небольшой буфет или кафетерий мест на десять-пятнадцать, не больше. Но мне это местечко сразу понравилось. Круглые столики, прикрытые чистыми скатертями цвета свежего салата, на столиках – букетики фиалок или фуксий, уютные белые занавески с лавандовыми лентами, тысяча уютных мелочей вроде баночек со специями и медных турок. От предвкушения чашки крепкого кофе и куска свежего хлеба, мое странное чувство голода отозвалось даже в кончиках ногтей и волос.

В «столовой» никого не было. Селеста подошла к буфетной стойке и легонько потрясла маленьким колокольчиком, припасенным здесь как раз для такого случая. На мелодичный звон из подсобного помещения вышла дородная румяная женщина в старомодном белом чепчике, из-под которого выбивались круто завитые огненно-рыжие пряди. При виде Селесты она просияла и, вытирая руки о передник с оборочками, воскликнула:

- Моя птичка! Какая же ты тощенькая! – воскликнула она и смяла хрупкую Селесту в богатырских объятьях. Та засмеялась и обняла ее в ответ.

- Бертина, со вчерашнего дня я просто не могла похудеть,- прохрипела она с улыбкой, пытаясь ослабить чересчур крепкие «обнимашки».

При виде этой сцены я почувствовала, как к глазам подступают коварные слезы – умиления, белой зависти, отчаяния. Наверное, всего понемногу. Меня уже три дня никто не обнимал. И дальше тоже «обнимашек» не предвидится. Сморгнув лишнюю влагу, я состряпала легкомысленную мину.

Тем временем Селеста закончила сеанс нежностей и обернулась ко мне:

- Вероника, познакомься, это Бертина, в прошлом – личная кухарка Екатерины Медичи, а в настоящем – моя хорошая подруга, - многозначительно пояснила Селеста.

- О! - вырвалось у меня.

- Не пугайся, милочка, шалости с ядами давно в прошлом, - подмигнула мне Бертина. – Теперь – только легальный общепит!

- Берти, не шути так, ты же ее пугаешь, - рассмеялась Селеста. - Это Вероника, наша новенькая. Я за ней пока присматриваю.

Мне показалось, что в голосе Селесты промелькнули нотки гордости. Она продолжала:

– Берти, я знаю, что завтрак мы уже пропустили, а до обеда еще пара часов. Но, может, ты нас подкормишь чем-нибудь, а то мы ужас какие голодные, - девушка просительно сложила ладони и стала похожа на ангелочка.

Повариха всплеснула руками и засуетилась за буфетом, что-то доставая на ходу и приговаривая:

- Разумеется! Разве я могу дать своим птичкам умереть с голоду!

- Вот она всегда такая, - с нежностью сказала Селеста, присаживаясь к одному из столиков. – Садись, чего стоишь?

Я послушно присела.

- Она правда была с этой Медичи? - Спросила я шепотом, когда Бертина румяным вихрем выбежала за чем-то в подсобку.

- Правда, - так же тихонько ответила Селеста. – Хотя сама она никогда яд в еду не добавляла, да и Медичи тоже, скорее всего. Это потом уже про нее люди придумали. Бертина очень добрая. В последней жизни у нее был муж и дочка, они умерли от чумы. И она, бедная, заболела, ее выслали из города с другими зараженными, даже священника не позвали. Потом не похоронили. Берти после смерти стала призраком, жила у своего тела, хорошо хоть с ума не сошла. Ее Санитары спасли, отправили в Карантин. После лечения она где-то в низших мирах работала, потом сюда перевели. Директор Академии сказал, что здесь у нее есть возможность отработать свои долги, поэтому сейчас она очень счастлива. А я за нее счастлива, -

- закончила Селеста, и как раз вовремя, поскольку Бертина вернулась к нам с огромным куском вяленого мяса.

Хотя краткий рассказ Селесты едва не отбил мне аппетит, болтовня Бертины и запахи еды напомнили мне о чувстве голода. Под умиленным взглядом Бертины мы с Селестой дружно принялись за обед. Однако стоило мне проглотить первый кусок бутерброда с мясом и сыром, как я почувствовала странный вкус неземных продуктов. Или его отсутствие?

- Не такие вкусные, как в нашем мире, - с набитым ртом пояснила Селеста, заметив мою озадаченность. – Здешние повара пытаются имитировать вкус продуктов, но из-за свойств амброзии редко получается один в один.

- А, поняла, - ответила я. – Все равно вкусно!

Здесь я соврала. Для местной еды скорее подходило слово «сносно». Пища напоминала яркий натюрморт, который кто-то закрыл от посторонних глаз пыльной полупрозрачной тканью: богатые оттенки вкуса и аромата угадывались за пеленой, но – увы! – оставались за пределами досягаемости. Я начала догадываться, почему эти их высшие Духи предпочитали питаться чистой амброзией. Но, как говорится, карма кармой, а обед по расписанию.

После трапезы, вполне сытые и довольные, мы еще немного поболтали с Бертиной. И тут я начала чувствовать, будто засыпаю на полуслове. В голове мелькнула дикая мысль об отравленном сыре, но Селеста, заметив мое состояние, спросила:

- Ты спать хочешь?

- Вроде того, я сама еще не поняла, - честно ответила я. – Это вообще нормально для фантома – хотеть спать?

Селеста и Бертина обменялись улыбками.

- Ну, технически, тебя клонит совсем не в сон, - терпеливо разъяснила подруга. - Ронда называет это «подзарядка». Если я сама ничего не путаю, то энергии нужно какое-то время, чтобы правильно распределиться, усвоиться. Поэтому фантом чувствует себя вроде как сонным. Нужно немного отдохнуть, и все пройдет. Ты ведь в первый раз попробовала еду в этом мире.

- И так будет каждый раз после того, как я поем? - я начинала беспокоиться.

- Нет, конечно, - поспешила успокоить меня Селеста, а Бертина энергично тряхнула рыжими кудряшками с знак безоговорочного согласия. – Это только сначала такая реакция, пока твое нынешнее тело привыкнет. А потом будешь отдыхать, когда сама захочешь. Некоторые фантомы могут по нескольку дней вообще без сна обходиться.

- Ну да, - кивнула я, окончательно успокоившись. – У меня дома жил один такой фантом. Вика, моя сестра, во время сессии в университете практически не спала.

Мои собеседницы захихикали.

- Скучаешь по ней? – мягко спросила Бертина.

- Еще как, - вздохнула я, но раскиснуть не успела. Селеста решительно подхватила меня под локоток и заявила, что пора бы нам отвести меня в апартаменты и уложить спать. Я с ней согласилась: пускай еще не вечер в этом самом странном из миров, но впечатлений на один день мне достаточно. Мы душевно распрощались с Бертиной и она – о чудо! – обняла не только Селесту, но и меня. Заметив навернувшиеся мне на глаза слезы, добрая женщина улыбнулась и шепнула мне на ушко:

- Поспи. Потом поплачь. А потом приходи завтракать!

И клянусь всеми своими книгами по философии – это был лучший совет из всех, что я когда-либо слышала.


[1] «Ой, правда?» (пер. с анг.)